Финансируемые из-за рубежа группировки, осуществляющие военные и политические функции, не являются чем-то необычным в международной политике. Тем не менее, для европейского континента самопровозглашенные «ДНР» и «ЛНР» являются, безусловно, принципиально новым инструментом расшатывания основ государственности и дестабилизации государства-соперника. Под контролем этих образований оказалась территория с населением в 3 млн. человек, что намного превышает численность населения других частично признанных и непризнанных международным сообществом территорий на европейском континенте — Косово (ок. 1,85 млн. чел.), Приднестровья (ок. 500 тыс. чел.), Абхазии (240 тыс. чел) и Южной Осетии (ок. 50 тыс. чел.). Такое количество населения требует установления достаточно эффективной системы управления. Попробуем проследить эволюцию формирования и модель институтов власти на этих территориях.

Во второй половине 2014 г. власти “ДНР” и “ЛНР” столкнулись с необходимостью обеспечения порядка на подконтрольной им территории. Так называемая «конкуренция за право управления» является центральным элементом внутренних конфликтов современности, где противостоят с одной стороны государство, а с другой — повстанческие/сепаратистские/террористические группы. Примеры “Аль-Каиды”, “Талибана” и “Хезболлы”, хоть и принципиально отличных от группировок “ДНР” и “ЛНР”, имеют с ними одну важную общность — установление своей власти они проводили с помощью запугивания мирного населения.

События Майдана и бегство Януковича заставили жителей Донецкой и Луганской областей испытать страх от того, что не будет политической силы, которая сможет представлять их интересы на общеукраинском уровне. Затем, агрессивная информационная кампания со стороны Российской Федерации и местных СМИ, заставила население бояться захвата ключевых административных зданий Донецка и Луганска праворадикальными украинскими националистическими группировками. После захвата этих административных зданий пророссийскими сепаратистами и старта боевых действий в Славянске, население начало бояться за свою жизнь.

Когда люди испытывают слишком сильное чувство страха они будут поддерживать кого угодно и, делать что угодно, для того, чтобы смягчить свое чувство незащищенности. Все, что им нужно — система понятных правил и предсказуемых санкций, которые гарантируют, что при их соблюдении эти люди будут чувствовать себя в безопасности. Даже если эти правила слишком жесткие, но подчинение им гарантирует сохранение личной безопасности, население быстро начинает поддерживать ту власть, которая сможет им таковую безопасность обеспечивать. Очевидно, что все хотят благополучной и стабильной жизни, однако эти желания становятся вторичными в условиях конфликта, где жители территории прежде всего заинтересованы в предсказуемости и порядке. Шариатские суды «Талибана» в Афганистане хоть и прославилась отрубанием рук, однако занимались в основном земельными спорами, наследственным и семейным правом, выпускали удостоверения личности. Эти суды показали себя жёстким, но справедливым и быстрым инструментом правосудия. Таким образом, решая местные вопросы эти суды быстро превращались в источник политической власти.

С самого старта “ДНР” и “ЛНР” начали строить модель, схожую с той, которую реализует действующая в Ливане шиитская организация “Хезболла”, спонсируемая Ираном. Как и на территории подконтрольной “Хезболле”, в “ДНР” и “ЛНР” любой человек, который переступил через черту (помощь украинским войскам, передача разведывательной информации, проукраинская или прозападная пропаганда, конфликт с представителями военных формирований) может быть заключен под стражу и даже расстрелян. В то же самое время, в “ДНР” и “ЛНР” были созданы подразделения полиции и военная комендатура, которые начали достаточно эффективно бороться с преступностью. Были налажены каналы по распространению гуманитарной помощи, стартовал учебный процесс в школах и университетах, продолжила функционировать система здравоохранения. На этих территориях существуют собственные телевизионные каналы и радиостанции, выпускается несколько газет.

Для эффективного контроля над захваченной территорией любая повстанческая/сепаратисткая/террористическая группировка своим приоритетом видит установление социальных взаимоотношений с населением, базой, на которую она опирается в ведении конфликта с противостоящим государственным образованием. Для «ДНР» и «ЛНР» таковыми инструментом установления социальных взаимоотношений стали массовые мероприятия, во время проведения которых они, кроме предоставления развлечений и навязывания своей пропаганды, демонстрируют, что в состоянии гарантировать безопасность, тем самым доказывая свой контроль. Именно поэтому в «ДНР» и «ЛНР» создаётся впечатление круглосуточного карнавала, которое кажется ироничным со стороны, однако несет важную социальную функцию легитимизации власти сепаратистов.

Особое внимание стоит обратить на вертикаль власти, сконструированную в двух самопровозглашенных республиках. Военные формирования являются воплощением порядка и гарантией отсутствия протестов со стороны населения, уровень жизни которого в последние месяцы снизился катастрофически. В «ДНР» Глава сочетает в себе как президентские, так и премьерские полномочия (в «ЛНР» существует должность премьер-министра), имеет право законодательной инициативы, является верховным главнокомандующим. Администрация главы государства дублирует функции Совета министров, суть законодательной власти состоит в беспрерывном принятии новых законов, касающихся всех сфер жизни (с 13 марта по 3 апреля 2015 г. Народным Советом «ДНР» было принято 13 новых законов). Качественное наполнение деятельности бюрократической системы осуществляет российские профессионалы, которые курируют стратегические направления в качестве неофициальных советников, разрабатывают законодательную базу и контролируют информационное пространство.

На местах руководящую роль осуществляют военные комендатуры, при этом сохраняются местные депутатские корпусы и чиновничий аппарат, поддержавшие сепаратистов. Местные выборы в «ДНР» и «ЛНР», запланированные на весну 2015 г. вследствие февральских Минских соглашений были перенесены на период ближе к концу года.

Позиция официальной Москвы относительно признания «независимости» двух республик демонстрирует, что, вероятнее всего, будет реализован сценарий, утвержденный в Минске 12 февраля 2015 г., согласно которому выборы в местные советы пройдут по украинскому законодательству. Будущие раунды Минских переговоров еще неоднократно могут скорректировать этот сценарий, однако сепаратисты с начала года ведут активную работу по созданию консолидированных политических сил. В «ДНР» таковым стало общественное движение «Донецкая республика», в «ЛНР» — ОД «Мир Луганщине», возглавляемые текущими руководителями А. Захарченко и И. Плотницким. Первоочередные шаги эти движения уже выполнили – были созданы ячейки во всех населенных пунктах, количество членов обоих движений перевалило за 10 тыс. человек, абсолютно все массовые мероприятия проходят под их эгидой. Задача этих движений пережить своих создателей и стать аналогом «Партии регионов», на осколках которой они были сформированы, и впоследствии вместе с другими пророссийскими проектами влиять на украинскую политику.

В условиях быстро меняющейся ситуации в вопросе урегулирования украинского кризиса, «ДНР» и «ЛНР» в ближайшее время предстоит решить несколько важных вопросов. Первым, и наиболее важным, является дальнейшая судьба военных формирований, которые в данный момент финансово и технически обеспечиваются Российской Федерацией. Переименование этих формирований в «народную милицию» и их амнистия на дают ответа на вопрос каким образом украинские власти смогут их контролировать, хотя будут вынуждены содержать. Второй проблемой является долгосрочное идеологическое наполнение проектов «ДНР» и «ЛНР», с прицелом на их политическое будущее. На данный момент, продолжает эксплуатироваться тема «украинского фашизма» и «врага у ворот». Принятие позитивной политической повестки может лишить эти группировки их главного козыря – мобилизации масс путем запугивания украинским национализмом. Большим вопросом остается конкурентоспособность этих движений в открытом политическом процессе. Третьим вопросом остается экономическое будущее региона, основные предприятия которого сократили свою работу, приостановили производство, либо же закрылись. Во многих случаях оборудование было частично или полностью вывезено в Российскую Федерацию (машиностроительные и оборонные заводы). Рано или поздно население этих территорий потребует повышения социальных стандартов или хотя бы их возвращению к уровню начала 2014 г. Ухудшение качества продуктовых гуманитарных наборов уже вызывает недовольство социально незащищенных слоев населения, а переход на российскую рублевую массу и товарную базу из России еще более снижает уровень их доходов из-за дороговизны российских товаров. Поиск источников доходов для «ДНР» и «ЛНР» осложняется мировой конъюнктурой цен на их традиционную продукцию – снижение стоимости угля и металлургической продукции делает невозможным экономическое возрождение территории, в которую еще не скоро придут иностранные инвесторы.

Таким образом, модель, реализуемая в “ДНР” и “ЛНР”, сочетает в себе как черты военной администрации, так и признаки бюрократических институтов мирного времени. Институты власти, выстраиваемые сепаратистами, направлены на создание консолидированных движений, способных бороться за голоса населения этих территорий в случае возвращения их в украинское политическое пространство. В то же самое время, эти движения не несут позитивной политической программы и не смогут быть конкурентоспособными на всеукраинском уровне, оставаясь представителями исключительно этих регионов. Именно поэтому потенциальное возвращение «ДНР» и «ЛНР» в состав Украины будет сопровождаться требованиями о предоставлении рычагов влияния на внутреннею и внешнюю политику государства отдельным территориям с «особым статусом». Интересным выглядит сравнительный анализ деятельности прокси-движения «Хезболла» в Ливане, спонсируемого Ираном, его влияния на ливанскую политику и региональную безопасность, с движениями «ДНР» и «ЛНР», чему и будет посвящена следующая часть.

Андрей Каракуц, Центр международной безопасности

Версия для печати